Владимир Лепехин
В минувшую субботу мировые СМИ сообщили, что посол Ирака Мохамед Али Алаким от имени иракского руководства передал письмо в Совбез ООН с требованием немедленного вывода турецких войск из страны. В письме отмечается, что присутствие турецких военных на иракской территории является "грубым нарушением" Устава ООН и международного права.
В официальном обращении в Совет Безопасности ООН подчеркивается, что Ирак сохраняет за собой право принять необходимые меры, чтобы положить конец действиям Турции на своей территории.
Факт агрессии по отношению к Ираку налицо
4 декабря в иракскую мухафазу (провинцию) Найнава вошел турецкий танковый батальон. Произошло это без согласования с властями Ирака и под предлогом подготовки турецкими военными бойцов курдских народных отрядов, воюющих с террористами "Исламского государства" (она же ДАИШ, запрещена в РФ).
По мнению губернатора провинции Науфал аль-Акуба, численность батальона составляет до 900 человек, по мнению турецкой стороны — "всего" 150, при наличии 20-25 танков.
В данном случае важно не то, насколько разнятся данные сторон о численности введенных на север Ирака турецких военных. Важен прежде всего тот факт, что официальные оценки столь неоднозначного события в самом горячем на сегодня регионе планеты со стороны ведущих держав диаметрально противоположны.
В частности, абсолютно разные позиции в отношении факта вторжения турецких военных в Ирак занимают сегодня Турция и Россия.
Реджеп Эрдоган в ответ на неприятие иракским руководством действий турецкой стороны осудил его обращение в Совет Безопасности ООН и заявил, что Турция не намерена выводить своих военных с территории Ирака.
Российский МИД высказал однозначную поддержку позиции иракского руководства и квалифицировал действия Турции как нарушение суверенитета Ирака.
Симптоматична на этом фоне позиция Госдепартамента США, вновь отделавшегося расплывчатыми формулировками. В частности, представитель Госдепа Джон Кирби, с одной стороны, поддержал руководство Ирака, с другой — отказался осудить действия Турции.
"Мы бы хотели, чтобы действия, связанные с борьбой против ИГ на территории Ирака, совершались с разрешения иракского правительства", — заявил он, отметив при этом, что "этот вопрос должен решаться в двустороннем порядке Ираком и Турцией".
Впрочем, и Ирак, и Россия, и многие другие страны полагают, что в нынешней ситуации многое зависит от Организации Объединенных Наций, и возлагают надежды на то, что Совет Безопасности ООН не только осудит действия Турции в отношении суверенной страны, но и квалифицирует эти действия как акт агрессии.
Зачем Турция вторглась на север Ирака?
Некоторые эксперты высказывают мнение, что Турция провоцирует локальную войну для того, чтобы под предлогом эскалации военных действий со своим участием перекрыть движение по Босфору и Дарданеллам российским судам. (Вероятность этой версии подтверждает, в частности, и воскресный инцидент с турецким сейнером и российским сторожевым кораблем "Сметливый" в Эгейском море).
Что ж, в нынешней ситуации в мире, когда криминальные интересы (например, торговля краденой нефтью) становятся выше принципов международного права, ничего исключать нельзя. Но перекрытие проливов — это уже из разряда мегаигры, организуемой и направляемой США, без отмашки со стороны которых нарушения морского права (в данном случае — Турцией) в отношении движения по названным проливам быть не может.
Была ли дана турецкому руководству отмашка на обострение отношений с Россией, гадать не будем, но можно быть уверенными в том, что основной личный интерес Эрдогана все тот же — контроль за транзитом нефти от месторождений в Северном Ираке и далее по северу Сирии до границы с Турцией.
При этом было бы наивным полагать, что у клана Эрдогана и нынешнего турецкого руководства нет других интересов, связанных с вторжением в Ирак.
Во-первых, в случае, если "мировое сообщество" никак не отреагирует на захват турецкими военными части иракской территории, Турция получит мандат на расширение зоны своего присутствия (и контроля) не только на севере Ирака, но также и на территории Сирии. Очевидно при этом, что установление контроля за маршрутами доставки иракской и сирийской нефти в Турцию руководство последней будет подавать "мировому сообществу" как борьбу с "Исламским государством".
Замечу при этом, что ввод турецких военных в Найнаву фактически поддержал глава Курдской автономии Ирака — проамериканский политик Масуд Барзани, который, безусловно, заинтересован в освобождении территории своей мухафазы от боевиков "Исламского государства", но считает, что это должны сделать не иракские военные, а турецкая армия.
Таким образом, становится очевидной криминально-коммерческая связка Эрдоган-Барзани, которая на руку Турции еще и по политическим соображениям, поскольку она разрушает единство курдов и нивелирует идею свободного и независимого Большого Курдистана, противопоставляя верхушку иракских курдов сирийским и турецким курдам, ведущим борьбу не только с ДАИШ, но и с турецкими националистами.
Все-таки основным своим противником националист Эрдоган (а в том, что он — националист, уже нет сомнений) видит не Ирак, не ДАИШ, не "Аль-Каиду", не Асада и даже не Россию, а так называемый курдский сепаратизм и, особенно, курдских езидов, проживающих в основном именно на севере Ирака.
Крым и Найнава: в чем разница
События в Найнаве могут стать очередным свидетельством применения западными политиками двойных стандартов в оценках тех или иных событий. Например, в оценке захвата турецкими военными части территории Ирака и участия российских военных в крымских событиях весной 2014 года.
Хорошо известно, что российское участие в крымских событиях было вполне легитимным. Российские военнослужащие находились на территории Крыма согласно договору России с Украиной по Черноморскому флоту. Все действия российских военных весной 2014 года в Крыму происходили на основе распоряжений законного руководства Республики, действующего в ситуации свержения законной власти на самой Украине. Кроме того, действия России опирались на волеизъявление 90 % граждан Крымской Республики. Тем не менее действия РФ вызвали в ЕС и США только одну оценку — "аннексия". После чего и были введены экономические санкции по отношению к России, которая, по факту, защитила людей от "украинского ДАИШ", не совершив при этом ни одного выстрела.
Сегодня в Ираке мир воочию наблюдает ввод войск одной из стран НАТО на территорию суверенного государства, что по всем признакам является не чем иным, как агрессией. Однако руководство НАТО молчит, как будто не собирается нести солидарной ответственности за действия одного из своих членов, и значит — фактически поддерживает их.
Вопрос: какова будет официальная позиция Евросоюза, США и НАТО в отношении этого события? Потребуют ли ОБСЕ и иные подобные западные структуры вывода турецких военных с территории Ирака? И будут ли введены экономические санкции в отношении Турции, если вывода турецких военных с оккупированной территории не произойдет?
