Автор Ася Гром
Мечты о едином мире, где все народы живут и работают на одной земле, обернулись крахом мультикультурализма. Разные культуры никак не хотят уживаться друг с другом. Политики признают: хозяева не очень рады гостям, а гости не готовы забывать свой старый уклад.
Первой признала существование проблем канцлер Германии Ангела Меркель. Еще в ноябре 2010 года она представила современную картину: в составе одного государства существуют разные общины, но ни о каком взаимодействии речи не идет. Эта замкнутость, по ее словам, и есть доказательство "абсолютного краха" политики мультикультурализма. Меркель подхватил Кэмерон: у новых британцев нет единой гражданской и общей идентичности. Чуть позже провал стратегии признает и Николя Саркози. Иными словами, спустя полвека стало понятно: эксперимент не удался. Ведь по замыслу архитекторов этой политики, она должна была защищать демократию и свободу культурного самовыражения. Но в итоге появились замкнутые и не идущие на контакт поселения и кварталы, которые живут по своим правилам. И правила проживания в этих кварталах куда жестче, чем на родине. Община формирует свои законы, которые ставятся выше любых государственных. Случаи, когда представитель общины сумел вырваться и добиться на новой родине успеха, единичны. Именно поэтому немцы так любят приводить в пример турчанку Айгель Озкан, которая стала министром земельного правительства земли Нижняя Саксония в апреле 2010 года. В целом же, планы отцов мультикультурализма так и не реализовались, заключает преподаватель факультета государственного управления МГУ Павел Тарусин:
"Возникает проблема с тем, что ожидания были в начале 50-60 годов, что приезжающие иммигранты ассимилируются, воспримут культурные и политические ценности, которые свойственны коренному народу, они не произошли".
Политика помощи иммигрантам часто заканчивается пособиями, которые ставят крест на желании развиваться, продолжает Павел Тарусин:
"Возникает проблема второго и третьего поколения, когда люди уже не чувствуют себя иммигрантами, обязанными этой стране. Я во Франции разговаривал с большим чиновником, и вот что он говорил. Во Францию приезжает из Мали или Того человек, затем вытаскивает свою семью, 12-13 человек, делает их французскими гражданами. Они получают пособие. И эта большая диаспора превращается в иждивенцев, которые висят на шее европейских народов".
Но были и другие неверные шаги, которые, по мнению аналитиков, и разбили благие намерения в пух и прах. Изначально речь шла о помощи отдельным группам, которые решили, что они главные выразители интересов всего этноса. И это не удивительно: не вдаваясь в культурные подробности, чиновники просто выбирали нужных (скорее всего, самых сговорчивых) людей. Отсюда вырастала другая проблема: группа, которая получала деньги, направляла развитие конкретного человека в нужное ей русло. Интересы же государства при этом не учитывались. Оберегая свои интересы, главы общин делали все, чтобы никак не сотрудничать не только с коренным населением, но и с другими общинами.
"Возникает серьезная проблема. Что делать дальше? Смогут ли государства сохранить свою идентичность? Растет популярность антииммигрантских партий, движения евроскептиков. Европейцы находятся перед непростым выбором. Рождаемость в странах Европы, как правило, низкая. Они стандартно замещали убыль населения с помощью иммигрантов, а сейчас выясняется, что иммигранты не интегрируются, что они не хотят принимать ценности тех обществ, в которых они живут. И это наносит очень большой удар по стабильности Европы".
Получается замкнутый круг. Власти понимают, что ситуация может в любой момент выйти из-под контроля. Попытки поставить заслон на пути незаконных беженцев, скорее всего, обернутся недовольством уже проживающих в Европе иммигрантов. Ну, а невозможность наладить экономический рост приведет к росту правых настроений среди самих европейцев.
